Чистилище под Суджей: Как работают саперы, ставшие сегодня гвардейцами

Бойцы 91-го инженерно-саперного полка группировки войск "Север" продолжают вычищать курское приграничье от взрывоопасных предметов, оставшихся после вторжения ВСУ. Освобожденные от "побратимов" территории буквально нашпигованы смертоносными железками. Многострадальная курская земля зализывает раны. Мирная жизнь сюда возвратится только после полного очищения.

5 часов утра, село, пригород Суджи. Едва светает, а саперы уже выдвигаются. Это называется "работа по-серому", когда еще не летают беспилотники. Фантасмагорическая картина: пустынная улица с торчащими остовами разрушенных домов и бредущие по ним "космонавты" в дрожащих брызгах предрассветных солнечных лучей на стекле "скафандров". Просто Армагеддон какой-то.

Это село было оккупировано ВСУ 18 августа 2024 года, а освобождено российской армией 15 марта этого года. Хлебнуло горя вместе со своими жителями по полной. Досталось и церкви, мимо которой мы идем, и местной школе.

- Вот с нее-то мы сегодня и начнем работу, - указывает командир саперной роты Гермес на здание школы.

Обвалившаяся крыша, выбитые взрывной волной стекла и двери. На стене корявая надпись черной краской: "Слава Украiнi!".

Взрывотехники один за другим, осторожно входят в здание. Внутри - обвалившаяся штукатурка, толстый слой известковой пыли на полу, покосившиеся стенды, разбитая в щепки мебель. На стенах растерзанных школьных коридоров и классов - матерщинные надписи и нарисованные половые органы от того же "художника" и его побратимов. Один из саперов мне рассказал, что в одной из школ курского приграничья видел оставленное на классной доске послание русским детям: "Щоб ви здохлi, руснявi виродки", не оставляющее двоякого толкования целей прихода сюда це-европейцев.

- Они пришли по нашу душу, по душу наших детей, - комментирует боец. - Они без зазрения совести вкладывали взрывчатые вещества в детские игрушки, в электровыключатели, а также в тела наших и своих же погибших солдат. Это не люди, это мутанты.

Тем временем саперы, обследовавшие в помещениях школы каждый квадратный метр, обнаружили в одном из классов схрон с противопехотной миной и четырьмя электродетонаторами, приготовленными к взаимодействию со взрывчаткой. Специалисты осторожно обезвреживают и извлекают смертоносное приспособление.

- По всей видимости "немцев" в последний момент кто-то спугнул, они побросали здесь все, не успев установить то, что задумано, - комментирует боец в позывным Бармалей.

После часовой работы в школе, взмокшие и уставшие взрывотехники выходят во двор. Небольшой перекур - и бойцы уже пойдут с металлоискателями вдоль пустынной улицы, на которой по-прежнему ни души, ни малейшего движения какого-либо живого организма, лишь утренний туман, накрывший село.

- Здесь мало кто остался из местных жителей, в основном это люди пожилого возраста, которые сами не захотели никуда уезжать, - поясняет Гермес.

- А уехавший народ возвращается?

- Нет, это запрещено главой региона. Опасно. Во-первых, еще много работы по разминированию. Во-вторых, здесь недалеко граница, и сюда постоянно прилетает.

То, что прилетает, мы поняли еще по унылому пейзажу по дороге сюда - натянутая, местами порванная антидроновая сетка и сожженные остовы машин на обочине.

- Вы кто, свои? - рядом раздался глухой надтреснутый старческий голос и прямо перед нами, словно материализовавшись из тумана, выступила старушечья фигура в истертом болоневом жилете, окруженная небольшой стаей собак.

- Свои. А вы кто? - едва оправившись от удивления поинтересовались мы.

- Живу я здесь, - монотонно ответила старуха.

- А где родственники, соседи?

- Поубивало. Еще в самом начале. А кто-то уехал. На улице я одна осталась.

- Как украинские солдаты к вам относились во время оккупации?

- А хорошо относились, - торопливо закивала бабушка, странновато улыбаясь. - А я за соседскими собаками здесь ухаживаю. Намедни Шарик человеческий череп принес, только никак не могу разобрать чей. Много здесь трупов по дороге раньше валялось, потом похоронили по огородам, в бурьянах…

Старушка исчезла, словно растворившись в воздухе, так же неожиданно, как и появилась. Озадаченные и притихшие, мы побрели по своим делам.

А дел в этот день намечалось много. Вот уже саперы на расстоянии десятка метров друг от друга продвигаются медленно вдоль дороги, словно косой проводя перед собой полукруг ручными металлоискателями. Когда прибор срабатывает на металл, бойцы специальным щупом определяют, что находится под землей.

91-й саперный полк и, в частности, бойцы роты Гермеса начали работу в Курской области в середине августа прошлого года. Но тогда они были минерами. Работали в местах активного наступления противника. В частности, минировали лесополосы вдоль границы с Украиной в Кореневском районе, через которую этим летом попытались снова прорваться, чтобы реваншироваться, подразделения ВСУ. Враг не прошел. Благодаря как раз их прошлогоднему труду много реваншистов полегло в тех лесах. Гермес этим обстоятельством весьма удовлетворен.

- Значит, во-первых, не пропал наш труд даром, а во-вторых, не придется там заниматься разминированием: небратья сами все за нас сделали, - констатирует он. - Потому что работы и без того выше крыши. Такой плотности минирования, что оставил после себя "немец" в Суджанском районе, я еще не видел.

Сплошное разминирование в курском приграничье идет с апреля нынешнего года. В данный момент саперы вместе со специалистами МЧС работают в 22-х населенных пунктах области. Всего к сегодняшнему дню разминировано более 86 тысяч гектаров, 878 километров дорог, 15 тысяч зданий в 62-х населенных пунктах из 122-х.

Некоторое время назад военные инженеры находили на Курщине до тысячи неразорвавшихся боеприпасов в сутки. Сейчас интенсивность по количеству смертоносных находок снизилась. Это результат их опасной и кропотливой ежедневной работы, в том числе и парней из подразделения Гермеса.

В нынешнем сезоне взрывотехники собрали по полям и огородам огромный урожай противотанковых и противопехотных мин, а также "лепестки" и "колокольчики", которые сбрасываются с вражеских БПЛА. Эти мины обычно замаскированы под различные бытовые предметы, в том числе баулы, сумки и продуктовые упаковки, чтобы наивные местные жители их подбирали. Раскроет кто-то такой баул - взрыв - и рук нет.

Весной и в начале лета наши бойцы в большом количестве находили также электронные бесконтактные детонаторы - "джоники" различных модификаций. Сталкивались и с боеприпасом "Крапля-2", который производят в Незалежной хотя и кустарным способом, но в промышленных масштабах. Это "джоник" замедленного действия, он реагирует на изменение магнитного поля и имеет радиус поражения до десяти метров. Он может месяцами лежать и ждать свою жертву. Опасен даже для подготовленных специалистов.

Однажды Гермес и сам едва не наступил на противопехотную мину с магнитным взрывателем. Хотя она должна была сработать в двух метрах от приближающегося объекта, но… чудом не сработала. Гермес перекрестился, осторожно отошел на приличное расстояние и уничтожил мину накладным снарядом.

Постоянный риск вырабатывает в характере саперов такую черту как фатализм. "Мы не пофигисты - мы фаталисты", - шутят они, веря в предопределенность судьбы человека. Слушая байки бойцов, и сам начинаешь в это верить. Да и не байки это, не выдумки, все реально было.

Вот, например. Идут четыре бойца след в след по тропе. Замаскированная под их ногами мина по какой-то непонятной логике срабатывает только на последнем, четвертом. Взрыв. В итоге четвертый слегка посечен осколками, у третьего и второго - ни царапины, а первый, кто был дальше всех от эпицентра взрыва, да к тому же прикрыт спинами своих товарищей, тяжело ранен.

Парни, рассказывающие мне это, разводят руками: вот так, брат, Господь знает, кого и когда забирать. А еще они носят в кармашках иконки и стараются не материться, чтобы не отогнать от себя Божию благодать, которая словно щит отражает летящее в человеческую плоть раскаленное железо. Потому что даже самый лучший взрывозащитный костюм - не стопроцентная гарантия.

…В одном из домов взрывотехники находят неразорвавшийся снаряд. Закладывают рядом тротиловую шашку, запаливают шнур. Мы загодя прячемся за стеной одного из соседних зданий, спасаясь от разлетающихся осколков. Оглушительный взрыв, крыша словно в замедленной съемке взлетает в клубах густого черного дыма, а затем плавно оседает обратно.

Этот громовой раскат - несмотря на то, что я загодя закрыл ладонями уши - едва не разрывает барабанные перепонки, заполоняет собой окрестные дома с душами невинно убиенных, через пустые глазницы окон врывается в церковь, устремляется к своду по настенным полуосыпавшимся фрескам со скорбными ликами святых, просачивается через купол и, переломившись на золоченом кресте с солнечным лучом, воспаряет поминальным молитвенным стоном - в беспредельную высь, в бесконечность.