Рождена для тундры: как ямалец совершенствует породу маленькой и очень умной собачки
Собака для оленевода — один из важнейших спутников жизни. Причем она должна быть не абы какой, а звонкой и умной. Хороших щенков оленегонной лайки найти все сложнее — то бродячие псы породу попортя...
Шпиц для тундры
Найти тот самый питомник в Аксарке Ямало-Ненецкого автономного округа оказалось непросто: сначала мы по ошибке заехали в городской собачий приют. Нас встретил глухой гул дворовых собак, кажется, их было около 40. Мы поняли, что приехали не туда, и отправились дальше.
Оказывается, настоящую ненецкую лайку даже по голосу невозможно спутать с любой другой собакой. Поздороваться с заводчиком получилось с большим трудом — эти пять собак, включая троих малышей, которые даже до колена мне не доставали, звенели так, что даже мысли в своей голове было не разобрать.
"Это настоящий помощник оленевода, без этой лайки в тундре жить невозможно — останемся без оленей, которые разбегутся по необъятной тундре. Поэтому нам нужна вот такая собачка-помощник. Выносливая, ласковая, неприхотливая в еде, а в тундре сможет прокормить себя сама: будет выискивать и есть мышей, птенчиков. Северные морозы выдерживает до минус 50, главное, кормить в это время теплой пищей", — отмечает Владимир.
Ненецкая лайка — одна из древнейших пород (ее еще называют оленегонным шпицем). Ростом они достигают 50 см в холке, один такой шпиц может без труда контролировать до 500 оленей на открытой местности, а хорошие собаки и до тысячи. Она прекрасно справляется со своими задачами, заменить их другой породой не выйдет. Как-то Владимир Лаптандер взял щенка западносибирской лайки, но из этого ничего не вышло: собаке олени были совершенно неинтересны, ей больше приглянулись птицы. У ненецкой лайки особый, звонкий голос, который олени слышат за несколько километров, с гордостью рассказывает заводчик.
Наследие бурого Пуро
Владимир — ветеринар, учился в Омске еще в 90-е. На вопрос о выборе профессии смеясь говорит: "А на кого же еще? Я оленевод-кочевник, "народных знаний" хватало лишь для того, чтобы промывать оленям раны", а нужно их самостоятельно лечить, мало ли что в тундре случится".
У кочевника, делится Лаптандер, уже с рождения должна быть собака. "Лет в пять у каждого мальчика уже есть своя собачка. В тундре без нее ты как изгой общества, бездельник, а с ней — полноценный человек", — сказал он.
Уже много лет с ним живет пушистый пес Пуро — имя в переводе с ненецкого означает "бурый". Маленький и смешной, он похож на игрушечного медвежонка, однако ценность его намного больше, чем у игрушки. Пуро — чистокровный представитель породы, умная и очень, признается Владимир, талантливая собака — ни одного теленка не задавил, ни одного оленя не потерял. Пес помогает не только хозяину, но и его соседям, когда те просят. Один раз Пуро чуть не украли, уже смеясь вспоминает Лаптандер, но тот не дался — вернулся.
В большой заботе такие собаки живут до 15–17 лет, Пуро уже целых 10. Несмотря на большую любовь к четвероногому другу, Лаптандер вынужден был задуматься о преемнике для него — пошел искать щенка на воспитание. Но за три года во всей необъятной тундре лишнего щенка так и не нашлось. Да и в целом оленеводы начали замечать, что стало много "не таких" собак.
"Приезжали генетики из Ярославля, брали на экспертизу образцы у нескольких лаек на подтверждение чистоты породы. И из всех собак мои оказались самыми чистокровными, соответствующими стандарту. Мне посоветовали взяться за выведение породы, сохранение чистоты. Без этих собак мы остаемся стоять в тундре, наблюдать, как животные разбредаются, ни один дрон не поможет их собрать. Самое надежное в тундре — это лайка. Веками проверенная живая собачка. Их ничто не заменит", — уверен заводчик. Тогда Владимир и решил заняться выведением породы. Инициативу поддержали власти ЯНАО, местный Союз оленеводов и Проектный офис развития Арктики.
Для Пуро нашли "невесту" — бело-черную красавицу, двухлетку Лору. Она принесла трех первых щенков, их тут же разобрали. Собак не хватает всем, уже сейчас есть очередь на 30 щенков вперед. Когда мы приехали, у Владимира был уже второй щенячий помет: бело-черные девочки Барби и Белка и бело-рыжий мальчик Бим. Специально для щенков Владимир построил вольер, мера скорее для их защиты, чем для комфорта. Один раз Владимиру показалось, что щенков отравили: резко пропал аппетит, перестали быть активными. Но смог выходить.
Чтобы потомство было хорошим и мать Лора не была истощена, ей нужно минимум год на восстановление, за раз Лора приносит трех щенков, а значит, с грустью замечает Владимир, одной Лоре потребуется 10 лет, чтобы текущая потребность кочевников была закрыта. Мучить собаку мужчина не собирается, поэтому ищет для Пуро вторую "жену". Не исключает, что возникнет необходимость и в третьей. Но проблема в том, что лайку-девочку найти еще сложнее, чем лайку-мальчика.
От девочек одни проблемы
Оказывается, оленеводы больше предпочитают заводить кобельков. Это вопрос не гендерного неравенства, а быта и безопасности. Если у стойбища скапливается много собак-девочек, то в период течки кобели перестают выполнять основную работу — в дело вступают природные инстинкты. Но это не главная беда. Есть большой риск, что самки в такой период привлекут собак других, более крупных пород: тогда и чистоту породы могут попортить, и кобельков-лаек задрать.
Владимир Лаптандер уверен: на характеристики собаки влияет чистокровность. "Если отец бестолковый, то и все потомство у него будет бестолковое", — утверждает Владимир, именно поэтому кочевники ждут щенков именно от умного Пуро. В дрессировке тоже необходимости нет. "Пуро своих детей сам всему научит, мне не надо тренировать. Сынок будет рядом с отцом идти и все повторять за ним", — сказал Лаптандер.
Оставлять себе Владимир планирует Бима — мальчика с рыжим ухом. Однако с большей любовью отзывается про малышку Белку — самая маленькая, самая умная. Как он понял, что умная?
— Она всегда какую-то лазейку находит, новый выход. И я каждый раз не могу понять, откуда она выбирается из вольера за забор. Видимо, есть какой-то потайной ход, про который она одна и знает, — с любовью рассказывает он. — Белке уже нашли новый дом, она поедет далеко на Ямал. Вообще я собак держу у себя до трех месяцев, пока не окрепнут, и потом отдаю хозяевам. Когда щенки живут дольше, уже привыкаешь… тяжело становится с ними расставаться, — делится Владимир, поглаживая ластящуюся к нему Белку.
Отдавать щенков, признается заводчик, тяжело, по каждому скучаешь по две недели, но без такой лаечки оленевод — не оленевод, в тундре они нужны. За каждым щенком Владимир продолжает следить: или через соцсети общается с хозяевами, или в гости заезжает, если удается.
Несмотря на то что оленегонные шпицы чем-то похожи на своих "квартирных" сородичей: вытянутые миловидные мордочки, большие любопытные глаза, пушистые ушки и теплая шубка, — они кардинально отличаются по характеру. Эти собаки свободолюбивы, трудолюбивы и выносливы, "рождены для тундры", как говорит Владимир. Такого шпица, хотя он и правда выглядит как плюшевый и игрушечный, в квартиру нельзя — зачахнет. Отдавать и уж тем более продавать таких собак в города и поселки нельзя ни в коем случае.
"Эта собака по простору очень скучает. Не сможет жить даже в северном поселке с теми, кто любит лежать на диване. В город я такую собаку не отдам, не хочу, чтобы мучилась. Это все равно что заточить ее в клетку. Она должна бегать с оленями, помогать хозяину, а чем она в городе поможет? Тундра — это ее стихия, без этой собаки не будет оленеводства", — подытоживает нашу встречу Владимир Лаптандер.
Виктория Ивонина
