«Прошла через унижения»: переселенка из Курской области рассказала о проблемах с жильем

Нина Дарьина уехала из Большого Солдатского 8 августа. И вот уже больше двух месяцев ведет кочевой образ жизни.

— Поначалу я не планировала покидать село. Думала, куда я поеду, у меня там муж похоронен, брат, мама... Когда все односельчане выехали, я одна осталась в селе, — вспоминает Нина Николаевна. — Спустила в подвал консервы, кресло, какие-то вещи. А потом подруга приехала и все-таки уговорила бежать. Я схватила рюкзак с документами и уехала.

Три недели Нина Николаевна жила под Кшенью в Курской области у знакомых: «Меня хорошо приняли, но неудобно стеснять людей. И я отправилась в Иркутск, где живет внучка, правда, в съемной квартире. Дочка живет в том же регионе, родственники есть».

Иркутск для Дарьиной не чужой город. Она родилась в Черемховском районе, работала на Иркутском авиационном заводе. Когда муж заболел, ему сделали операцию по пересадке печени в Москве. Из-за того что нужно было часто посещать клинику, семья решила перебраться поближе к столице, в Курскую область. В Большом Солдатском Дарьина начала жизнь с нуля: построила дом, гараж, баню. Живи и радуйся!

Но это все в прошлом.

Иркутск встретил женщину прохладно.

— Первую неделю я проревела. Куда ни приходила, везде отворот-поворот, — говорит Нина Николаевна. — В соцзащите поначалу сказали: у нас нет постановления по вынужденным переселенцам, ничего не знаем. Направили меня в гуманитарный центр, где помощь раздавали, а там ношеные вещи, размеров моих не было. Я объясняла, что мне надо какую-то помощь получить, мы же все из одной страны в конце концов. Тем более нам обещали, мол, выезжайте в другие регионы, вам везде окажут помощь. Но здесь вообще никто и ничего. Я в Иркутске на птичьих правах: у одних поживу, у других – так и хожу по квартирам. В Шелехове открыли ПВР на 30 переселенцев, но из Курской области к ним никто не приехал. Его расформировали. У меня чувство, что мы изгои в своей стране...

Женщина рассказывает, как пыталась получить статус вынужденного переселенца в миграционном центре: «Полдня отстояла в очереди. И первое, что я услышала: «А зачем вы сюда приехали, если у вас постоянное жилье и прописка в Курской области? Вам там оказывают помощь». Я снова расплакалась».

Нину Николаевну убедили, что статус вынужденного переселенца ей не нужен: «Мне объяснили, что муниципальное жилье можно ждать годами. Я отказалась от этой идеи».

— Позже меня услышали, не спорю… И соцзащита подключилась, и замминистра социального развития, помогли сотрудники гуманитарных центров. Приобрели куртки, теплые штаны, ботинки. Я диабетик, давление надо мерить, мне купили тонометр с глюкометром. Красный Крест выдал продуктовый набор и пакет с бытовой химией. Обещают помочь депутаты. Правда, через какие унижения мне пришлось пройти, чтобы получить все это! А вот деньги, потраченные на билеты до Иркутска, до сих пор не вернули. Еще есть проблема с проездом на общественном транспорте. У меня почти вся пенсия уходит на езду туда-сюда. Я объясняла, что переселенцам в Курске оформили специальные карты на бесплатный проезд. А в Иркутске такой услуги нет.

В таком же подвешенном положении оказались и другие вынужденные переселенцы из Курской области, которые уехали в другие регионы.

— Моя знакомая отправилась в Калининград, — продолжает пенсионерка. — Жаловалась, что обошла разные ведомства, но особой помощи не получила. В Брянске непросто. Им говорят: вы пенсионеры, вот и живите на пенсию...

Тем, кто остался в Курске, тоже сложно: «Многие в ПВР остались, жалуются».

Нина Николаевна признается, что проблем много, но главное — это жилье. Женщина надеялась на жилищный сертификат, планировала приобрести жилье в Иркутске. Собственно, об этом она и написала президенту.

— Насколько я знаю, в Белгородской области жителям помогают материально со съемом жилья. Почему бы не оказывать такую помощь жителям Курской области? Домой, в Большое Солдатское, возвращаться не хочу. Там дома горят, ни света, ни газа, воды с августа нет. Там ничего не осталось. Разбиты газораспределительная станция, линии электропередачи, повсюду разбросаны мины. Но министерство строительства Курской области не включило наше село на получение сертификатов. Там решили щитовые домики строить. Но быстро домики не поставят. Но это не берется в расчет. Еще пишут, что ожидается большой отток рабочей силы из Курской области в связи с переселением. Скажите, какую я представляю ценность как рабочая сила?..

По словам собеседницы, если поначалу селяне хотели вернуться домой, то теперь большинство решили перебраться подальше от Курска.

— Я своих односельчан спрашиваю: почему вы сидите на попе ровно, не кричите о проблемах? Мне даже юрист сказал: вы одна написали президенту, а если бы вас человек 20–30 собралось, совсем другой разговор бы был.

По словам Нины Дарьиной, иркутяне далеки от проблем курян: «Начинаешь рассказывать, и все удивляются: да вы что?! Они понятия не имеют, что у нас творится».

* * *

Помимо Нины Дарьиной к Владимиру Путину обратились жители Глушковского района Курской области, которые тоже не вошли в список на получение государственных жилищных сертификатов для приобретения жилья.

«Мы перебиваемся в пэвээрах, снимаем жилье, ютимся у родственников. Домой вернуться не можем, разбиты почти вся инфраструктура и огромное количество жилых домов. Наступает зима, нам жить негде, мы получили огромную моральную и психологическую травму, увеличилось количество инсультов и инфарктов. Многие лишились своего дела, работы и средств к существованию.

Убедительно просим помочь нам получить жилищные сертификаты, чтобы мы смогли приобрести себе жилье.

Наш район всегда активно голосовал за Вас. Мы уверены, что Вы нас услышите и возьмете под свою защиту».