«Потеряла веру в Бога»: родные почтили память жертв «Норд-Оста» - трагедия обществом забывается

Время идет, и даже самые страшные события забываются, будто покрываются пылью.

В этом году традиционный митинг памяти жертв «Норд-Оста» выпал на выходные. Поэтому, кроме родственников погибших и непосредственных участников тех страшных событий, около театрального центра на Дубровке почти никого не было.

С утра территорию вокруг центра на улице Мельникова оцепили заградительной лентой, по периметру выстроилась охрана. Проход на площадь осуществлялся через рамки металлодетектора. За порядком следили десятки полицейских и дружинников. Дежурила скорая.

Перед началом мероприятия около театрального центра суетился организатор акции Дмитрий Миловидов. У него в теракте погибла 14-летняя дочь. «Если бы не Дима, ничего бы этого не было», - заметил кто-то из присутствующих.  

На ступеньках центра расставили лампадки и всего десяток фотографий погибших.

Некоторых из собравшихся на памятном мероприятии я узнаю в лицо. Есть те, которых видела в первый раз. Стариков - единицы.

В начале церемонии из динамика раздается: «Рано или поздно каждому приходится отвечать за то, что он сделал в этой жизни. Отвечать перед Высшим судом, перед Божиим. Перед судом, для которого нет иммунитета. Судом беспристрастным, неподкупным, неотвратимым. Однажды придется отвечать за гибель 130 человек».

Объявили минуту молчания. Прозвучали имена погибших. В небо запустили 130 воздушных шариков.

На импровизированную сцену поднимались выступающие: молодой человек, который был заложником в бесланской школе, женщина, потерявшая близких в авиакатастрофе над Синаем в 2015 году. Высказался представитель французской организации, который поддерживает все эти годы родственников теракта.  

В конце слово взял ведущий мероприятия Дмитрий Миловидов: «В этом году не стало человека, которого вы могли видеть на наших концертах. Он выезжал на сцену на инвалидной коляске. Это Максим Вербенин. Он погиб в "Крокус-Сити". Сегодня здесь его бабушка…»

После концерта-реквиема желающих попросили пройти в церковь на панихиду. Большинство отказались.

- Мне еще на кладбище надо успеть, - оправдывался один мужчина.

- А я потеряла веру в Бога с тех пор… - бросила женщина.

Люди еще какое-то время не расходились. Делали совместные фото.

- Сейчас проблема всем собраться, - сожалела молодая женщина. - Кто в Турцию уехал жить, кто ещё где…

На ступеньках театрального центра задержалась пенсионерка. Она прижимала к груди портрет погибшего сына: «Он лежал на этих ступеньках и задыхался…»

Я подошла к ней.

- Сегодня здесь выступил француз, а раньше приезжали представители из многих стран, - заметила женщина. – Да и вообще, выступающих было больше на сцене. А вот эта ступенька раньше была полностью заставлена портретами погибших, а теперь фотографий совсем мало. Я сюда все 22 года прихожу. А вот мои ровесники уже давно не приезжают, одни молодые остались, я никого не знаю. Ведь я совсем старая, мне 86 лет.

Пенсионерка рассказывает о сыне: «Ему было 39 лет, он играл в оркестре. Семь его коллег погибли, и все мужчины. А женщины выжили. Моя сноха-скрипачка тоже там была, она спаслась. Двое внуков у меня. Но ни сноха, ни внуки сюда не приходят. Одному внуку 28 лет, он, как отрезал: я на митинги не хожу. Я объясняла, что это не митинг, тут делятся впечатлениями, шары в небо запускают, концерт проходит, панихида. Бесполезно. И мамы его здесь ни разу не было. Что я могу сделать… Ладно, поеду на Востряковское кладбище к сыну, не ближний свет…»

Когда все разошлись, я заглянула в помещение театрального центра. В холле танцевали дети в гимнастических костюмах. Юные артисты готовились к выступлению.