Итоги года для ЕС, или Чего ждать от европерестройки
Денис Дубровин — о том, как Евросоюз превращается из международной организации в псевдогосударственную структуру
2023 год может войти в учебники истории как год завершения европейского проекта. По крайней мере в том виде, в каком мы его знаем. Предпосылки к этому можно проследить значительно раньше, но именно в этом году процесс, похоже, стал необратим. Причем финальные аккорды прозвучали буквально под католическое Рождество.
Конец европейского проекта вовсе не означает политический крах или распад Евросоюза. Евросоюз не исчезнет, он будет оставаться на западной границе России. Как говорил Наполеон: "География — это приговор".
Вопрос лишь в том, на что Европа станет похожа теперь.
Евросоюз как проект мирного интеграционного объединения, основанного на торговле и экономическом сотрудничестве во имя общего процветания государств-членов, фактически прекращает существование. Осталась лишь внешняя форма: механизмы, институты, название. И конечно, дискурс о демократии, свободе, европейском единстве, верховенстве права и миропорядке, основанном на правилах.
Под этой "скорлупой" в Европе нарождается военизированное объединение с жесткой идеологической составляющей, подчинением экономики политике, стремлением к централизации и контролю информационного пространства.
Впрочем, для завершения подобной трансформации у Евросоюза еще сохраняется ряд препятствий. Мешает недостаток властных полномочий брюссельских структур, унаследованный от времен, когда они были лишь экономическими арбитрами отношений между странами ЕС. Препятствуют сохраняющиеся элементы суверенитета национальных правительств, которые могут противодействовать отдельным решениям, слишком сильно подрывающим их интересы. Мешает недостаточная унификация местных элит и сохраняющиеся в разных странах ЕС отдельные политические силы, которые эту трансформацию видят и пытаются ей противостоять.
2024 год станет годом европейских выборов и смены части состава европейских институтов. Будет столкновение нынешней глобалистской элиты ЕС и национальных политических сил, пытающихся противостоять процессам жесткой централизации сообщества, но не имеющих четкого альтернативного проекта. Его исход определит будущее Европы как минимум на следующие пять лет.
Расширение и европерестройка
Глава Еврокомиссии Урсула фон дер Ляйен назвала историческим событием этого года решение ЕС начать переговоры о вступлении в объединение Украины, Молдавии и в перспективе Боснии и Герцеговины. В этом с ней нельзя не согласиться. Но есть нюансы.
В ЕС все понимают, что это решение не изолировано, оно запускает новый цикл расширения Евросоюза. Объединение не может продвигать без очереди Украину и Молдавию и проигнорировать государства Западных Балкан — Албанию, Северную Македонию, Боснию и Герцеговину, Черногорию, Сербию, ожидающих своего часа более 20 лет. В этой же череде и Косово, которое формально не является кандидатом, но Брюссель активно принуждает Сербию к его признанию, чтобы снять все проблемы для приема. Кандидатом стала и Грузия.
Чтобы подготовиться к новому витку расширения, Евросоюзу предстоит провести собственные, внутренние реформы. Решение об этом принято на саммите глав государств (14–15 декабря), но прошло гораздо более незаметно. А зря, поскольку предстоящая европерестройка ведет к серьезному изменению баланса сил в Европе между Брюсселем и национальными правительствами (в пользу первого). "Чертеж" этих реформ был намечен на консультациях представителей Еврокомиссии и ведущих стран ЕС в Брюсселе летом этого года. Он подразумевает три основных направления преобразований.
Во-первых, отказ стран сообщества от права вето, чтобы решения можно было принимать не консенсусом, а квалифицированным большинством голосов. Кстати, этот процесс уже начал обкатку прямо на декабрьском саммите, когда премьер Венгрии Виктор Орбан вышел из зала, а за его спиной все поддержали переговоры с Украиной и Молдавией. Получилось символично.
Во-вторых, сокращение постов в Еврокомиссии. Это, казалось бы, косметическое изменение означает отказ от принципа "один еврокомиссар (член ЕК) от одной страны". Да, формально еврокомиссары не лоббируют интересы этих государств, а заняты своими отраслевыми полномочиями. Их должности — аналог министров в правительстве любого государства. Однако интересно посмотреть на те страны, которые добровольно согласятся отказаться от своего человека в Еврокомиссии.
В-третьих, пересмотр бюджета ЕС. Его предстоит увеличить, чтобы покрыть нужды новых экономически слабых стран. Простого перераспределения платежей и увеличения национальных взносов на удовлетворение новых аппетитов не хватит, поэтому Еврокомиссия изучает возможности введения новых европейских налогов и пошлин, доходы от которых, минуя национальные правительства, будут уходить сразу в евробюджет.
Пока это только схема, однако каждый ее пункт четко отражает движение Евросоюза от международной организации к псевдогосударственной структуре.
Нюансы с Украиной
Тут необходимо упомянуть несколько нюансов, почему страны ЕС относительно легко приняли решение о расширении в случае с Украиной.
Во-первых, все лидеры ЕС точно знают, что с последствиями приема Украины придется иметь дело не им и даже, вероятно, не их преемникам. Когда летом этого года, пытаясь подбодрить Украину, глава Европейского совета Шарль Мишель предложил странам ЕС пообещать принять эту страну в ЕС к 2030 году, ответом было почти дружное "нет".
Во-вторых, неизвестной величиной в процессе приема Украины в ЕС является вопрос о той территории, которая останется под ее контролем. Это само по себе делает весь этот процесс очень гипотетическим.
В-третьих, и это главное, реальной альтернативы этому решению у стран ЕС просто не было. Лозунг "стоять с Украиной сколько потребуется" остается в Евросоюзе не просто официальным, а единственно существующим. Никакого плана Б нет. Но и выделить свежий денежный транш на поддержку Киева готовы далеко не все, потому моральная поддержка в виде обещания, отложенного в исполнении минимум на десятилетие, и выглядит наименьшим из зол.
