Бывший алкоголик раскрыл миру секрет трезвости. Что заставило его бросить пить?

В издательстве Individuum выходит автобиографическая книга «Трезвость. О пьянстве и счастье», написанная бывшим алкоголиком Даниэлем Шрайбером. Международный бестселлер в деталях описывает весь путь, который проходит алкоголик от начала своей зависимости до попыток избавления от нее. Книга Шрайбера — это искренний дневник бегства от реальности через опьянение и попыток выбраться из порочного круга. «Лента.ру» с разрешения издательства Individuum публикует отрывок.

***

Я часто спрашиваю себя, когда для меня все закончилось. Когда я достиг предельно возможной точки и сломался внутренний стержень. Я часто задаюсь этим вопросом, потому что не могу вспомнить тот самый момент между катастрофой и прозрением. Такого момента спасения у меня не было. По моему опыту, спасение не приходит так просто — оно требует большой работы. Я так часто об этом задумываюсь еще и потому, что меня постоянно об этом спрашивают, и мне кажется, что для ответа нужна история, связный нарратив, который поможет всем понять, почему я больше не пью.

Согласно распространенному в обществе мнению, чтобы бросить пить, нужно достичь некой низшей точки

()

Я обдумывал, с кем и когда выпить, по какому поводу лучше всего это сделать, с кем в определенные дни не стоит пить, чтобы не тратить свое драгоценное «питейное время». Распорядок всей недели зависел от этих двух вечеров, когда можно было расслабиться: я переносил встречи, принимал или отвергал приглашения на ужин или вечер с читателями, изучал новые бары. Столько промотанного времени! Вместе с тем мне казалось, что я успешно решаю проблему с алкоголем и привожу жизнь в равновесие.

Теперь я понимаю, что это были полгода явного алкогольного безумия. Те месяцы ясно показали, что в некоторые вечера — никогда нельзя было знать заранее, в какие именно, — я просто-напросто закрывал глаза на правило четырех бокалов и кутил до рассвета. Такие ночи случались со мной и раньше, но теперь они участились. В такие ночи уже и речи не было ни о каком контроле, я мог ничего не помнить наутро, а приятели с ужасом мне рассказывали: что бы я ни пил, я пил это как воду, и ничто не могло меня насытить. Потом и эти полгода подошли к концу, а я стал пить еще безмернее, безудержнее и безответственнее, чем когда-либо прежде.

Сегодня, думая о том времени, когда я пил — а мне не нравится о нем думать, мне и писать обо всем этом трудно, — я прежде всего вспоминаю упомянутое постоянное и сильное чувство несчастливости.

Среди проносящихся в голове образов той поры много экстремальных сцен. Как я в отчаянии сидел в офисе, мечтая, чтобы день поскорее закончился. Как просыпался, разбитый, посреди ночи — бывало, и на диване, потому что заснул, пока пил, — и понимал, что шансов снова заснуть почти нет. Как сидел в самолете, мучаясь животом из-за похмелья, и надеялся, что меня не стошнит. Как после ночных загулов в панике просматривал в телефоне, кому звонил и кому писал, пытаясь понять, перед кем придется извиняться или у кого можно спросить, что я вчера натворил. Как выпивал по утрам стакан воды, чтобы узнать, каким будет день: удержу ее в желудке — все будет хорошо, не удержу — день предстоит тяжелый. Как, подвыпивший, отправился на спонтанную вечеринку к друзьям-выпивохам и по дороге разбил две прихваченные бутылки вина — только в этот момент я понял, что не просто поддат, а вдребезги пьян и нельзя в таком виде находиться в обществе. Как, (употребив) кокс, не мог заснуть и, пока вставало солнце, с ужасом думал о наступающем дне и о завтрашнем, потому что опять будут мучить суицидальные мысли. Как однажды утром проснулся дома и увидел, что накануне поранился, но не мог вспомнить, где и чем. Как с адской головной болью лежал в постепенно остывающей ванне, не в силах больше ничего делать и прекрасно осознавая, что бо́льшую часть дня проведу в этом самом месте, охваченный острым желанием спрятаться, исчезнуть.

Трудно описать, каково это — быть мертвым изнутри

()