Врио главы ФТС: никаких ограничений в отношении России быть не должно

Федеральная таможенная служба России развивает партнерство с африканскими странами и подписала на форуме Россия — Африка соглашение о сотрудничестве с Комиссией по таможенным делам Эфиопии. О состоянии торговли с африканским континентом, участии во Всемирной таможенной организации, реконструкции пунктов пропуска и таможенном досмотре в интервью ТАСС на полях экономического и гуманитарного форума в рамках саммита Россия — Африка рассказал временно исполняющий обязанности руководителя ФТС России Руслан Давыдов.

— Какова на сегодняшний день доля Африки во внешней торговле России?

— Мы можем с удовлетворением отметить, что доля Африки в товарообороте Российской Федерации растет. В прошлом году она составляла 2,3%. За пять месяцев этого года она достигла 3,7%. То есть рост в абсолютном исчислении составил примерно 30%. Президент говорил о том, что в прошлом году наш товарооборот со странами Африки составил 18 млрд долларов, а за пять месяцев этого года — уже 9,6 млрд долларов США. Как мы видим, рост весьма неплохой. Большая часть товарооборота, конечно, приходится на страны Северной Африки: Египет, Алжир, Марокко, Тунис, Ливию. ЮАР тоже в числе наших значимых партнеров, и у нее очень большой потенциал.

— Какими товарами мы в основном торгуем?

— Ассортимент у нас достаточно широкий: машины и оборудование, нефть, нефтепродукты и, конечно, то, о чем говорил Владимир Владимирович и африканские коллеги, — продовольствие и удобрения. Для Африки очень актуальна тема зерновых. Как сказал Владимир Владимирович, мы уже поставили в Африку в этом году порядка 10 миллионов тонн, и, наверное, будут наращивать поставки.

— Скоро в Москве пройдет Международный таможенный форум. Не могли бы вы рассказать, кто там будет, какие документы планируется подписать? Может быть, там тоже будут африканские партнеры?

— Да, мы приглашаем африканских коллег на наш Международный таможенный форум, который традиционно проходит в конце октября и приурочен ко Дню таможенника. Иногда приезжают достаточно большие делегации. Например, была делегация Габона. Традиционные наши партнеры на форуме — Алжир и Египет. На Международном таможенном форуме мы подпишем те документы, которые не подписали здесь.

— А что подписали сейчас?

— Здесь, на площадке Саммита, мы подписали с эфиопской делегацией протокол об обмене данными о таможенной стоимости, а также провели переговоры. Но вообще основное направление нашей работы — это работа по взаимному признанию уполномоченных экономических операторов. На самом деле это мировая тенденция. Уполномоченные экономические операторы — это компании низкого уровня риска, которые предоставляют финансовые гарантии и от которых меньше всего стоит ожидать каких-то нарушений.

— Как бы вы могли оценить участие России во Всемирной таможенной организации в 2022-2023 годах? Поменялась ли ситуация в связи с санкциями?

— Конечно, под давлением западных стран Россию практически во всех международных организациях пытаются как-то ограничить. Во Всемирной таможенной организации у нас в последние годы были очень сильные позиции. Мы и председательствовали, и были вице-председателями по европейскому региону, и возглавляли комитет по аудиту. Сейчас такой период, что рассчитывать на широкую поддержку, конечно, не приходится. Поскольку в европейском регионе большинством обладают страны Евросоюза, они все выступают против нас единым фронтом.

Но, тем не менее, я считаю, что у нас неплохие перспективы. В этом году председателем Всемирной таможенной организации избран представитель Южноафриканской республики господин Киесветтер. Южноафриканская республика не только является членом БРИКС, но и занимает взвешенную и самостоятельную позицию в международных делах. Мы надеемся, что в этой связи незаконные, подчеркиваю, незаконные антироссийские выпады в рамках Всемирной таможенной организации будут пресекаться. Ни регламент, ни устав Всемирной таможенной организации не предполагают ущемления прав какой-либо из стран-членов по политическим мотивам.

— Рассматриваете ли вы выход из организации?

— А почему мы должны выходить? Мы одна из лидирующих стран в мире в области таможенного администрирования. Как я уже говорил, мы возглавляли эту организацию, в 2016-2017 годах я был ее председателем. С какой стати мы должны как-то себя ограничивать? Как раз наоборот, мы очень хорошо взаимодействуем с со странами Африки, Латинской Америки, Юго-Восточной Азии. В рамках БРИКС мы две недели назад в Кейптауне договорились о том, чтобы координировать свои действия и во Всемирной таможенной организации. И здесь, кстати говоря, позиция, например, Китая, созвучна нашей. Китай тоже весьма недоволен, что группа стран во Всемирной таможенной организации пытается навязывать свою позицию. Причем, я еще раз подчеркиваю, что все это противоречит уставу. Никаких ограничений в отношении России быть не должно, и мы не дадим себя в обиду.

— По поводу пилотного проекта по обмену электронными документами и сведениями при транзитных перевозках. Планируется ли распространить на какие-то другие страны, кроме Беларуси?

— Работа таможни — это в первую очередь работа в режиме онлайн. Если машина, поезд, самолет прибыли на границу, они не могут остановиться. У нас непрерывный производственный процесс. За этим будущее. Я думаю, что мы будем подключать к проекту все страны, которые захотят этого. В Российской Федерации практически все оформление транзита идет в электронном виде, и декларации на товары тоже выпускаются электронно. Мы уже прошли стадию работы в электронном виде, мы находимся на этапе автоматизации операций. Сейчас наша сверхзадача — увеличивать объемы автоматического выпуска деклараций. В этом как раз нам должны помогать уполномоченные экономические операторы и их взаимное признание. Право автоматического выпуска мы пока предоставляем только компаниям низкого уровня риска.

— На какие еще компании вы планируете его распространить и в какие сроки?

— В начале июня мы провели коллегию и решили распространить возможность автовыпуска деклараций на компании среднего уровня риска, которые не попадают в низкий уровень риска в силу, например, того, что у них нет достаточного объема декларирования. По выборке у них, вроде бы, нет никаких нарушений, но не хватает данных, чтобы наша математическая модель могла отнести их к низкому уровню риска. В первую очередь такие компании мы планируем подключить к процедуре автовыпуска. Надеемся, что в четвертом квартале этого года мы уже организуем пилотный проект по автовыпуску деклараций для компаний среднего уровня риска. Соответственно, дальше из пилота мы будем переходить в штатный режим. Ведь это все касается реальных участников внешнеэкономической деятельности. Это реальные поставки, товары, машины, поезда, самолеты, корабли. Здесь нам никак нельзя ошибиться. Мы всегда сначала делаем все через пилотный проект, смотрим, как это работает на маленьких объемах, и потом уже переносим на общую практику.

— Реконструкция каких еще таможенных пунктов планируется после Верхнего Ларса?

— Работы на Верхнем Ларсе будут продолжаться до конца этого года. В основном они направлены на благоустройство, создание условий для работы. Уже сделано главное — работают полосы движения, поэтому на Верхнем Ларсе мы работаем практически в режиме онлайн. Иногда небольшие скопления машин бывают, но уже не критичные. В день сейчас через этот пункт проходит порядка 5,5 тыс. машин, легковых и грузовых. Грузовых машин в последние дни более 1 200 в две стороны, и это очень серьезный показатель. Легковых машин более 4 тыс., физических лиц — 16-18 тыс.

— Наблюдается ли рост?

— Да, большой рост в обе стороны. Сейчас туристический сезон, много физических лиц едут на личных автомобилях. Если весной ехало 2,5-3 тыс. легковых машин в день, то сейчас больше 4 тыс. Это колоссальная нагрузка.

— Осенью может быть снижение?

— Да, осенью по физлицам будет снижение. Но многое зависит от погоды и ситуации на перевале. Грузины, вроде бы, обещают сделать туннели. Посмотрим, как это будет. То, что от таможни зависело, мы сделали и продолжим делать.

Если говорить о других пунктах пропуска, то, конечно, в этом году планируется завершение реконструкции по всей Северокавказской границе. В 2024-2026 годах мы должны реконструировать границу на Дальнем Востоке — в Приморском и Хабаровском крае, в Благовещенске.

Если говорить про Северо-Запад, знаменитые Бурачки на латвийской границе, то они сейчас находятся на реконструкции. Будем надеяться, что в следующем году их доделают.

— Возможно ли, что от таможенного досмотра откажутся и все будет в электронном виде? Сейчас это около 1% от общего объема деклараций?

— Постулат Всемирной таможенной организации гласит о том, что никто не может быть произвольно освобожден от таможенного контроля полностью. Поэтому мы действительно работаем в рамках системы управления рисками. И 1% досмотровых операций — это минимальный процент, он соответствует всем лучшим международным практикам снижения нагрузки на бизнес. Но я бы хотел отметить, что все-таки мы живем во время, когда идет специальная военная операция, и против нас принимаются незаконные санкции, совершаются попытки терактов. Поэтому я думаю, что не стоит ожидать снижения объемов досмотра, в первую очередь из соображений безопасности. Сегодня наши 25 мобильных инспекционно-досмотровых комплекса работают исключительно для обеспечения безопасности. Это практически половина нашего парка инспекционно-досмотровых комплексов работает вместе с погранслужбой ФСБ и правоохранительными органами для обеспечения безопасности. Поэтому мы будем досматривать. Нагрузка на бизнес и без того минимальная.