«Снайперские дуэли скорее миф»: ефрейтор Юлия Толстоусова — об 11 годах на фронте и о творчестве

Юлия Толстоусова родом из Макеевки, окончила Донбасскую национальную академию строительства и архитектуры. Воспитывает двух дочерей. В 2014 году ушла на фронт снайпером, позже сменив винтовку на пульт БПЛА. В перерывах между боями рисовала портреты своих сослуживцев. Часть этих рисунков стала основой для персональных выставок, которые проходят в России. Также Юлия создала обложки ко многим книгам, самая известная из них — поэма «Шахтёрская дочь» Анны Ревякиной. На будущий год запланирован выход артбука с полной коллекцией фронтовых работ. О том, как война изменила её жизнь, Юлия поведала RT.

— Расскажите о своей жизни и творчестве до ухода на фронт. Семья, мечты, планы?

— Она была совсем иной: скучной, привычной и предсказуемой. У меня была работа по специальности, на которую я училась (архитектор). Не то чтобы я была от неё без ума, но это было стабильно, знакомо. Растила старшую дочь, окуналась в домашние хлопоты, была замужем, не строила грандиозных планов и не витала в облаках. Мечты не простирались дальше «квартиру отремонтировать» или «на море летом выбраться». Эти однообразные будни, состоящие из одних и тех же маршрутов, разговоров и дел, казались данностью. Иногда, конечно, накатывало чувство, что всё это какой-то бесконечный день сурка, но я гнала эти мысли прочь: нужно было жить, решать текущие проблемы.

С творчеством у меня и вовсе были сложные отношения. В институтские годы меня так достали «самовыражением», что я возненавидела сам процесс. Помню эти бесконечные этюды, постановки, рисование горшков и гипсовых голов... Настоящая каторга, которая выжала все соки и убила всякое желание творить. После диплома я с облегчением закинула свои мольберты и альбомы на дальнюю полку, заверив себя, что в моей размеренной жизни им больше нет места.

Тогда мне казалось, что эта серая повседневность и есть взрослая, настоящая жизнь. Я и подумать не могла, что всё это «как у всех» будет перечёркнуто одним махом. Война не стала для меня трагедией тогда, не является она ею и сейчас. Скорее — глотком свежего воздуха.

— Помните свои мысли и чувства, когда начался «евромайдан»?

— Предчувствие войны витало над Донбассом ещё с 2004 года. В тот период я лишилась всех приятелей с территории «настоящей» Украины, и как-то резко из моды вышел оранжевый цвет.

Зимой 2013-го «титульная нация», раскачанная деньгами и наркотой, которые щедрой рукой раздавали западные кураторы, вновь подняла голову. С Майдана повеяло смрадом палёных шин, крови и ненависти... Война протянула свои цепкие щупальца и к моему Донецку. Уже полыхал одесский Дом профсоюзов, к Славянску подтянули «Грады» и танки, а многим всё ещё не верилось, что нелегитимная украинская власть во главе с Турчиновым прикажет стрелять в мирных жителей городов, не желавших предавать свою русскость, свою историю. Было страшно... Мне — так точно.

Из городов хлынули вереницы беженцев. Одни направлялись на территорию Украины в надежде, что ополчение долго против армии не продержится и они смогут вернуться в свои дома. А другие, и их было большинство, предпочли уехать в Россию.

Тогда все они казались мне предателями. Я могла понять стариков и женщин с малышами на руках, но когда в машине с надписью «Дети» ехали здоровые мужики, это было для меня разрывом шаблона. Они бежали без оглядки, спасая свои — на мой тогдашний взгляд — ничего не стоящие жизни. Впрочем, почему только тогда? И спустя эти 11 лет жизнь этих «пятисотых» для меня не стоит ничего.

• © фото из личного архива