— Что было сложнее физически, финал или путь к нему?
— Путь к нему. Я понимал, что покажу максимум, если выйду в финал. Независимо от результата, хотел выложиться без остатка.
— Самый стрёмный момент гонки случился в полуфинале, когда Александр Большунов вас подсёк?
— Тот, скорее, неприятный. А самый стрёмный — это работа в подъём. Он какой-то не очень интересный здесь. Вроде бежишь... В четвертьфинале, когда рванул, попросил Ваню Безматерных встать в левую лыжню. Он мне уступил и я забежал, а ребята, которые двигались справа, в нас врезались и мы получилось остановились. Вот это было неприятнее.
— Вы делали самую большую ставку именно на спринт?
— Получается, да. В Казани много равнин. Уже многим ребятам говорил, если бы вернулись в середину 2010-х, я бы здесь на всех дистанциях такого шороха навёл, что мало бы никому не показалось. А сейчас готовность у меня уже не такая, да и выносливости такой особо нет. Выступаю так, как могу.
— От гонки к гонке как себя чувствовали?
— В скиатлоне, на самом деле, честно признаюсь: если бы были длиннее подъёмы, нас бы «накормили» уже в классике. А так получилось, что моментами удавалось восстанавливаться. Теоретически третье место было моё. Только я был слабее Пашки Соловьёва и оказался далеко сзади.
— Тактически ошиблись или чуть-чуть не хватило здоровья?
— Просто не смог.
— Сегодня с утра, когда проснулись, в голове вертелись мысли только о первом месте?
— Я понимал, что эта дисциплина для меня основная — в которой могу заработать какие-то медали, и необходимо отталкиваться от этого, учитывая самочувствие. Ну и вы знаете прекрасно, что я спринт вообще неплохо бегаю. Плюс, у ребят (Ардашева и Терентьева. — RT) случилась какая-то заминка на финишной прямой и они оказались достаточно далеко. Не знаю, что стало тому виной (Александр споткнулся и не удержался на ногах, а Сергей наехал на него и также упал. — RT).