Тольятти, начало 1990-х. Сырой ветер с Волги гуляет между бетонных коробок новых жилых массивов, на пустырях копошатся редкие прохожие, а в подъездах тускло горят лампы дневного света. Именно здесь, по данным следствия, имела место серия преступлений, надолго ставшая страшной легендой региона. Несколько лет жители не знали, что рядом с ними живёт человек, который позже признается в преступлениях, потрясших всю Самарскую область.
По данным следствия, уроженец Зеленодольска Олег Рыльков, 1966 года рождения, с 1992 по 1997 год совершил серию тяжких преступлений на территории Тольятти и села Борского. Установлено: десятки нападений на несовершеннолетних, многочисленные эпизоды проникновения в жилые помещения, а также убийства, общее число которых по подтверждённым данным достигает 12-ти.
Тольятти того времени переживал стремительный рост. На окраинах Автозаводского района росли новостройки, между ними оставались пустые зоны — бетонные площадки, гаражи, промзоны, недострои. Город одновременно бурлил и замирал: днём — заводские смены, очереди в магазинах, дети во дворах; ночью — редкие огни, открытые подъезды, уличная тишина. Именно в этой среде, по данным следствия, и начал действовать человек, позже получивший в материалах дела репутацию «незаметного» преступника.
Первые эпизоды приходились на 1990-1991 годы — ряд краж, которые впоследствии следствие назовёт подготовительным периодом. Преступник проникал в квартиры, пользуясь доверчивостью жильцов, нередко выбирая жилища, где были только дети. Тогда это не выделяли из общей картины преступности времени, но много позднее следователи увидят закономерность.
По данным следствия, в 1991 году произошёл эпизод, который станет важной отметкой: проникновение в жильё, где находилась девочка девяти лет. Тогда преступник ограничился краткими действиями и поспешно скрылся, но сам факт выбора жертвы оказался для экспертов ключевым — именно в этом эпизоде впервые проявилась направленность, которая позже приведёт к множеству трагедий.
Период 1992-1995 годов впоследствии назовут «тёмным». Следствие сталкивалось с хаотичными заявлениями: кто-то рассказывал о просьбе попить воды, другой — о просьбе позвонить по телефону. Преступник пользовался бытовыми предлогами, действовал быстро, уверенно, исчезая раньше, чем соседи успевали обратить внимание. Милиция работала по отдельным заявлениям, и объединить их мешала нехватка ресурсов и технологий.
В августе 1993 года произошёл эпизод, который следствие позже назовёт первым убийством. Жарким вечером мужчина познакомился с женщиной возле дома на улице Карла Маркса и вместе с ней отправился к Волге, в район Портпосёлка — одно из самых укромных мест на окраине. Здесь и произошла трагедия, ставшая поворотным моментом: именно от этого эпизода следователи начнут отсчитывать эскалацию.
В январе 1994 года преступник обнаружил открытую дверь одной из квартир на улице Мира. Спящая женщина, тихий подъезд, подготовленные заранее подручные средства — всё это указывало на уверенные, методичные действия. На первых этапах дело расценивали как бытовое убийство, но позже включат в серию.
Весной 1994 года вмешательство случайной прохожей сорвало очередной замысел преступника. Она заметила, что мужчина пытается завязать разговор с девочкой, и остановила его. Спустя короткое время преступник пришёл к ней домой. Этот эпизод следователи относят к ключевым: он показывает фиксацию и навязчивость, которые позже будут описаны экспертами.
Августовский эпизод 1994 года, связанный со смертью несовершеннолетней девушки, позже также будет подтверждён. В этот период преступник, по данным следствия, стал действовать всё более скрытно, но чаще, что затрудняло работу оперативников. Многие маршруты проходили через дворы и чердаки, мало освещённые проходы и пустыри.
1995 год стал переломным лично для фигуранта. В июле его избили на улице несколько молодых людей. Травмы были серьёзными, и, по словам специалистов, после этого он стал раздражительным, замкнутым, начал злоупотреблять алкоголем. В семье отношения стремительно ухудшались, возникали конфликты. Весной 1996 года жена подала на развод. Этот период эксперты связывают с резким нарастанием тяжести преступлений.
7 февраля 1996 года пропал семилетний Руслан Ткачёв. Тольятти встал на уши, ребенка искали всем городом. По данным следствия, преступник легко вошёл в доверие к мальчику, направился с ним в район Портпосёлка, после чего исчез. Этот эпизод станет одной из ключевых трагедий дела и важной точкой для следствия, которое впервые увидит общие черты между эпизодами.
Через короткое время после исчезновения мальчика Рылькова задержали за отсутствие документов. Однако после установления личности отпустили. Ошибка того времени — отсутствие оперативных связей между подразделениями — позволила преступнику уйти.
Вскоре произошло нападение на семью Ивановых. В квартире находились брат и сестра. Мальчику удалось спастись, сестра же погибла. Город был потрясён. Тогда жители начали закрывать подъезды, дежурить на этажах, забирать детей из школ лично. Этот эпизод впервые породил массовый страх, что в городе действует серийный преступник.
20 июля 1996 года свидетели видели мужчину, похожего на фигуранта, вместе с девочкой Полиной Парковой. Именно благодаря этим людям удалось составить первый фоторобот. Эта ошибка преступника — появление на людях вместе с жертвой — стала решающей.
Но и здесь следствие столкнулось с трудностями. Вскоре Рылькова задержал патруль за попытку сбыта фальшивой купюры. Он назвался именем своего знакомого. Подписку о невыезде он получил под чужим именем и был отпущен. Только когда настоящий человек пришёл по повестке, подлог вскрылся. Оперативники поняли, что фигурант пытается уехать в другой регион.
Расследование того времени осложнялось отсутствием единой базы данных. Каждое дело — на бумаге, каждая улика — в отдельной папке. Следователи поднимали архивы, сопоставляли эпизоды, выезжали на места. Лишь к 1997 году удалось собрать все нити воедино.
Арест Рылькова произошёл в Тольятти. Фигурант дал первые признания, показал маршруты, участвовал в следственных экспериментах. Дело было сложным: требовалось подтвердить старые эпизоды, проверить слова обвиняемого, изучить многочисленные архивы.
Суд 1998 года длился два месяца. На заседаниях выступали свидетели, эксперты, родственники потерпевших. Рыльков вёл себя спокойно, но дважды терял самообладание — при упоминании его дочери и во время выступления матери, которая публично от него отказалась. Приговор — смертная казнь, заменённая пожизненным лишением свободы.
После этапирования в колонию особого режима «Чёрный дельфин» фигурант продолжал давать признания, рассказывал о старых эпизодах. Некоторые подтверждались, другие — нет. В 2012 году он дал новые показания о преступлениях 1990-х годов. В 2019 году следствие вновь вывозило его на следственные эксперименты в Тольятти. Позже, в 2020 году, суд признал его виновным ещё в двух убийствах. Приговор — дополнительные 19 лет, которые поглотило пожизненное наказание.
Город долго приходил в себя. В 1990-е годы преступность росла быстрее, чем возможности следственных органов. Отсутствие камер, открытые подъезды, огромные кварталы делали Тольятти уязвимым. Люди вспоминали, что лишь после серии эпизодов в подъездах появились железные двери, в школах ввели дополнительные меры безопасности, а родители перестали отпускать детей гулять одних.
Сегодня Рыльков отбывает пожизненное наказание. Следствие за десятилетия подтвердило множество эпизодов, объединённых в единое дело. История, начавшаяся с разрозненных жалоб и пропаж, превратилась в одну из крупнейших криминальных саг региона. Суд поставил точку в деле, но город до сих пор помнит, как долго зло может жить рядом, ничем не выделяясь среди тысяч обычных лиц.
Читайте также: Головы на свалках, тела в пакетах и «восьмерка»: хроника новосибирского маньяка