Недостаток воспитанности ощущается во многих людях чрезвычайно остро. И речь не только о тех, кто не здоровается, не благодарит, не просит прощения, если, например, задел кого-то локтем, и забывает попрощаться. Все эти ритуалы, из которых складывается этикет, безусловно, важны, и воспитанность предполагает их соблюдение. Но правила хорошего тона не набор директив. Главное — их этический фундамент, включающий доброжелательность и уважение к другому человеку. Воспитанность не позволяет нам задавать неуместные вопросы, например, лезть в душу молодому коллеге: «А девушка у тебя есть? Нет? А почему?» Воспитанность мешает спросить, даже когда очень хочется: «Сколько ты получаешь?» или «Сколько ты за это заплатил?» Захочет — сам расскажет. Но у него есть священное право промолчать.
Нормы этикета работают только в системе. Следование одному правилу при невнимании к другому дает неожиданный трагикомический эффект. Меня, честно говоря, коробит, когда студенты-юноши вполне дружелюбно здороваются со мной, проходящей мимо, но при этом продолжают сидеть, а иногда и полулежать (есть у нас в холлах университета такие пуфики, позволяющие вальяжно развалиться). Вообще-то позыв хотя бы приподняться, когда вступаешь в коммуникацию с дамой, тем более немолодой, должна быть у мужчины глубоко внутри. Собственно, это и есть одно из проявлений воспитанности.
Ох, а сколько потрачено сил и нервов на попытку заставить студентов снимать верхнюю одежду до того, как они войдут в учебную аудиторию! Знаю, что среди моих учеников ходит шутка, будто я заставляю своих домашних раздеваться до трусов еще в лифте. Смешно. Но сути не передает. Члены моей семьи, переступая порог квартиры, оказываются в пусть небольшой, но прихожей, где как раз предполагается снять пальто и уличную обувь. И никому из нас не приходит в голову прямо в плаще или шубе садиться за обеденный стол, даже в холодные дни. Просто нас воспитали мамы, папы, бабушки и дедушки, потом мы воспитали своих детей. А некоторым моим ученикам, видимо, уделяли дома недостаточно внимания, и теперь у них просто нет потребности снять пальто и шапку, перед тем как войти в аудиторию. Двадцатилетним уже трудно с нуля усвоить этот простой урок. Вот они и щетинятся: «А почему в пальто нельзя? А чем вам моя шапка мешает?»
Мне кажется, воспитанный человек в некоторых случаях должен отказаться от вопроса «почему?». Да, лично тебе непонятно, почему надо оставлять верхнюю одежду в гардеробе. Но преподаватель, который значительно старше тебя, попросил так поступить. Почему ты должен послушаться? Потому что воспитан и готов проявить уважение. Этого достаточно.
Кстати, в «Толковом словаре русского языка» под редакцией Д.Н.Ушакова дано спорное, но, на мой взгляд, гениальное определение понятия «хам»: «Грубый, наглый и невоспитанный человек, готовый на подлости». Казалось бы, от невежливости до подлости огромное расстояние. Но на практике мы часто убеждаемся в том, что распущенность легко сочетается с другими отвратительными качествами. Автохам, который подрезает другие машины на дороге и паркуется посреди детской площадки, преступления обычно специально не планирует. Но внутренне к нему готов. Потому что плевать хотел и на окружающих, и на законы. И однажды он устраивает аварию, в которой гибнут ни в чем не повинные люди.
Воспитанность — вечный антагонист эгоизма. Воспитанные люди избегают формулировок типа «Я этого не ем (не смотрю, не читаю и т.п.)». Они не объявляют всеобщей мерой вещей свои вкусы, желания и потребности. Для них существует еще кто-то кроме их собственного драгоценного «я».
Вот почему невоспитанность так ярко проявляется в переписке. Сегодня чуть ли не каждое второе электронное письмо от студента начинается со слова «здравствуйте». Далее следует классическое «мне надо». Не так уж легко доказать юному существу, что «здравствуйте» не обращение и за этим словом должно следовать имя или имя-отчество адресата. И что это не формальное требование, а опять же демонстрация уважения (я знаю, как вас зовут, то есть выделяю из толпы, я не пожалел времени на то, чтобы выяснить/запомнить ваше имя). Приходится растолковывать также, что, прежде чем перейти к существу просьбы, принято внятно представиться, а еще хорошо бы извиниться за беспокойство.
Тут уместно вспомнить принципы, которые сформулировал А.П.Чехов в письме брату в 1886 году. В числе важнейших признаков воспитанных людей писатель назвал уступчивость и способность прощать, основанные на уважении к человеческой личности; сострадательное отношение к близким; умение отдавать долги; правдивость; несклонность к позерству и болтовне; брезгливость и способность «не стоять ниже уровня среды, в которую попал».
Последнее соображение особенно важно, потому что невоспитанность окружающих заразна, как сезонный грипп: трудно продолжать пользоваться литературным языком, когда вокруг матерятся; сложно отказаться от выпивки на праздновании юбилея в ресторане или на шумном корпоративе; непросто и пальто снять первым из всех, если к двери аудитории подошли одновременно несколько человек в верхней одежде. Но воспитанность предполагает самоуважение, на котором прочно базируются уверенность и спокойствие. Я бы добавила к блистательному чеховскому перечню: воспитанный человек самостоятельно принимает решения и отвечает за свои поступки.
Хорошо бы еще, если считаешь себя человеком воспитанным, не быть «букой», который с недовольным видом удаляется в другую комнату, чуть ли не прищемив нос пришедшему к кому-то из членов семьи гостю. Желательно не быть и истериком, чьи негативные эмоции хлещут через край с такой силой, что оказавшихся рядом начинает трясти. Воспитанные люди держат себя в руках.
И еще немного о наболевшем. Не знаю, как смотрел на этот вопрос Чехов, но я уверена, что воспитанный человек не должен опаздывать. Меня не убеждают душераздирающие рассказы о пробках и о толчее в общественном транспорте. Вспоминается наша университетская преподавательница французского, которая, приподняв бровь, говорила опоздавшему студенту: «Вы, вероятно, хотите сказать, что идет дождь, а у вас нет личного автомобиля? Представьте себе: со мной аналогичный случай». Она никогда не опаздывала. По нашим тогдашним ощущениям, она вообще не приходила и не уходила — просто всегда была в аудитории. Мы порой принимали ее сарказм за презрение. Но сейчас для меня очевидно, что именно она, ценившая каждую минуту занятия, уважала нас больше, чем ее коллеги, которых приходилось ждать чуть ли не по часу.
Знаю, что мои этикетные требования воспринимаются некоторыми молодыми собеседниками как набор ненужных церемоний и в конце концов — как знак моей «устарелости». Продолжая настаивать на своем, пуская порой в ход не самые корректные аргументы («Выброшу в мусорную корзину любое письмо без обращения!» и т.п.), я задаюсь, конечно, вопросом о том, уместны ли традиционные критерии воспитанности в мире мессенджеров, каршеринга и искусственного интеллекта.
Впрочем, мир меняется не так уж значительно. Технологически — да, все в XXI веке стало иным. Но социальные трансформации не так заметны. Люди по-прежнему работают и создают семьи, занимаются наукой и воюют, создают общественные объединения и борются за свои права. А уж отдельный человек и вовсе прогрессом не затронут. Его основные потребности и эмоции остались теми же, что и тысячи лет назад. Поэтому, наверное, искусственный интеллект изобретен, а искусственная душа пока не создана.
Но вернемся к нашей естественной душе. Думается, она, как и раньше, предпочитает, чтобы рядом были воспитанные люди, которые не ранят ее презрением и грубостью. Душа ценит улыбку и доброе слово. Если это душа женская, то она чаще всего не против, чтобы ее физическому вместилищу подали пальто и подарили цветы. И, конечно, душа очень страдает, когда в нее лезут с бестактными замечаниями и непрошеными советами.
Перефразируя Маяковского, писавшего: «Время — вещь необычайно длинная…» — я сказала бы: «Воспитание — вещь необычайно длинная. И очень трудоемкая». Поэтому начинать надо как можно раньше. То есть просто с первого дня жизни ребенка. Он еще ничего вроде бы не понимает — а при нем уже нельзя браниться и кричать. Потом надо остановить его, когда он замахнется, чтобы в песочнице дать товарищу пластмассовой лопатой по голове. Перетерпеть вопли и сопли, когда деточка потребует, чтобы хозяева дома, куда его привели в гости, немедленно подарили ему вон ту плюшевую игрушку. Когда подрастет, подсказать, чтобы придержал дверь, пропуская пожилую соседку. А совсем уже взрослому отсоветовать писать научному руководителю в два часа ночи. И так далее — до бесконечности.
Когда же взрослый, но совсем еще юный студент проявит себя не с лучшей стороны (опоздает, забудет зачетку, громко заговорит под дверью, за которой идут занятия), не стоит, пожалуй, втолковывать ему: «Ты недовоспитан!» Может быть, лучше обратиться на «вы» и попробовать объяснить, от чего страдает ваша ранимая естественная душа?