— Женя всегда была требовательна и к себе, и к людям. Может быть, чересчур. Колючая, неудобная, прямолинейная, она не боялась говорить правду или то, что думает, хотя не каждому приятно это было слышать. Но Женя считала, что для пользы дела нужно это говорить, и говорила. И при этом была не уверена в себе, тряслась за сценой, как девчонка. Если мы включали ее в рождественские концерты, она кричала: «Зачем? Я это не спою никогда!» «Споешь, — успокаивала я ее. — Если ты только будешь стоять за кулисами».
В какой-то момент я поняла, что эту девочку нужно просто любить и принимать такой, какая она есть. Она абсолютно светлой души человек: у меня в душе от нее остался свет, ее голубые глаза, голос с легкой хрипотцой, ее роли (в кино, в театре), такие разные, и я не понимаю, как она это делает. У нее абсолютный дар, она — мощная артистка, которая могла сыграть все что угодно. И жизнь у нее непростая была, с резкими поворотами, тем не менее она все успевала. Успевала вписать себя в эту жизнь.