В то время развитые государства, помнившие ужасы Великой депрессии, жестко ограничивали финансовые спекуляции. Перенос активности в офшоры распахивал перед финансовыми спекулянтами мировой простор. Система опиралась на удобное английское право и на советское золото, наивно предоставленное руководителями СССР в надежде на качественное расширение своего влияния.
Для недавно пришедшего к власти Брежнева этот проект позволял создать собственную «гвардию» в рамках партхозноменклатуры. Для британского же государства, изначально бывшего сложным союзом королевской семьи, Сити и спецслужб, этот проект был просто переносом центра власти с административной на финансовую составляющую.
Проект не учитывал растущего влияния США и потому был перехвачен ими, что окончательно закрепило Англию в роли их «младшего партнера», а для СССР привело к банальной потере денег. Однако он привел к глубокому изменению характера всего развития человечества.
Взяв под контроль созданную начиная с 1967 года за счет советского золота «теневую Британскую империю» в виде покрывающей мир сети офшорных банков, США получили глобальную инфраструктуру для развития базировавшегося на их территории финансового спекулятивного капитала. (По своему происхождению в начале последней трети XIX века он был английским, из-за чего Британия и позволила США развить промышленность длительным игнорированием английских патентов.)
Эта инфраструктура стала основой механизма нефтедоллара, созданного по итогам резкого удорожания нефти в результате катастрофического нефтяного кризиса 1973–1974 годов и до сих пор являющегося фундаментом глобального доминирования США. Суть этого механизма — размещение сверхвысокой долларовой выручки от экспорта нефти (формально от экспорта только в США, а в реальности по всему миру) арабскими монархиями Персидского залива в американских банках и ценных бумагах, а также в приоритетном импорте ими американского оружия.
В результате американские расходы на удорожание импорта нефти (прежде всего из указанных монархий) возвращаются «домой», в американские же финансовую систему и ВПК. Туда же идут средства, которыми оплачивает свои расходы на импорт энергоносителей остальной мир: так США через подорожавшую нефть и ее экспортеров перекачивали и до сих пор перекачивают в свою финансовую систему средства большинства импортеров нефти, в первую очередь развитых стран — своих стратегических конкурентов.
Благодаря механизму нефтедолларов рост цен на нефть качественно увеличил обеспеченную этой нефтью и другими товарами (и потому в принципе не инфляционную) долларовую эмиссию, позволив США извлечь из нее колоссальный доход («сеньораж») и окончательно закрепив мировую роль доллара как единственной резервной валюты.
Дополнительные расходы американских потребителей нефти оказались в этой системе в целом компенсированы укреплением позиций американской финансовой системы и ВПК. Таким образом, создание механизма нефтедолларов стало исторической победой прежде всего этих двух секторов (а также науки, двигателем и ключевым бенефициаром которой является ВПК) над остальной экономикой и, шире, финансового капитала над производственным.
Благодаря системе нефтедоллара США получили колоссальное, качественное преимущество над другими импортерами нефти (прежде всего над своими тогдашними главными экономическими конкурентами — Японией и Германией). Эти импортеры равно с ними страдали от подорожания энергии, однако, в отличие от США, не получили никаких компенсирующих выгод (если не считать мощного стимула к прогрессу ради энергосбережения). Оплачивая подорожавшие энергоносители, они тем самым направляли свои средства через арабских экспортеров нефти на укрепление финансовой системы своего конкурента — США.
При этом была обеспечена надежная и, как мы видим, весьма долговременная не только военно-политическая, но и финансовая привязка к США управляющих элит стран — поставщиков энергоносителей (а через них — и привязка к США элит стран — импортеров энергоносителей).
Именно в рамках этого механизма, ставшего невидимым стержнем разрядки, было завершено приручение разлагавшейся к тому времени полным ходом советской элиты. Именно на его основе в недрах этой элиты полным ходом пошло формирование неуклонно крепнущего буржуазного кластера, ориентированного на всестороннее и все более рабское обслуживание Запада.
Разумеется, складывание механизма нефтедоллара, несмотря на все переговорные способности военного преступника и лауреата Нобелевской премии мира Киссинджера, шло далеко не просто. Его окончательным завершением стало убийство короля Саудовской Аравии Фейсала (именно он дал старт нефтяному кризису и, соответственно, созданию механизма нефтедолларов прекращением поставок нефти западным союзникам Израиля) вскоре после создания функционирующей и по сей день Ямайской валютной системы в начале 1975 года. Характерно, что убийца — его собственный племянник — стал (или был целенаправленно сделан) наркоманом во время учебы в Вест-Пойнте.
Торжество финансовых спекулянтов США было бы невозможно без наличия у них постоянного выхода за пределы юрисдикции американского государства, обеспеченного именно всеобъемлющим офшорным банкингом.
В ходе «великого разворота» 1967–1975 годов (когда человечество повернуло с восходящей, прогрессивной части спирали исторического, в первую очередь социального, развития на нисходящую, регрессивную ее часть) именно офшорный банкинг стал основой глобальной теневой власти Запада и фундаментом формирования глобального управляющего класса.
Именно качественное усиление финансового спекулятивного капитала с началом реализации проекта создания глобального офшорного банкинга в 1967 году, еще на этапе его англо-советской реализации, до перехвата контроля за ним США дало старт комплексной деградации человечества, уверенно продолжающейся и по сей день.
Научно оформлена и обоснована эта деградация была лишь в 1974 году (ученые отстают от практиков, как и осмысление реальности — от ее практического создания) в докладе «Кризис демократии: об управляемости демократий», подготовленного Хантингтоном, Крозье и Ватануки по поручению Трехсторонней комиссии. Этот доклад предельно убедительно показал категорическую необходимость свертывания тогдашней демократии для сохранения власти крупного капитала на Западе — и стал для него руководством к действию.
А ведь именно свертывание демократии, снимая с обычного человека ответственность (пусть и в негативной форме отстранения от управления), создает необходимые предпосылки его личностной деградации. При сокращении пространства реальной демократии, какими бы высокими ни были индивидуальные качества человека, они все меньше нужны обществу и создают их носителю все больше неудобств. Ведь вне демократии, накладывающей на членов общества ответственность за их участие в общих решениях, он все меньше может их применить: «Всем глупым счастье от безумья, всем умным горе от ума».
Сутью деградации в масштабах человечества в целом стал переход от изменения окружающего мира (что представляется объективным предназначением человека наряду с осмыслением этого мира и генерированием эмоций) к изменению его личностного восприятия этого мира. Соответственно, произошел фундаментальный «великий разворот» от коллективных действий ради общественных целей к по определению лишенному созидательной цели (кроме личного наслаждения) смакованию индивидуальных переживаний.
Политическим механизмом этого перехода на Западе стали молодежные бунты 1968 года, открывшие эпоху музыкальной и сексуальной революции. Фундаментальной основой «великого разворота» стало развитие в рамках пока еще индустриальной эпохи прорывных информационных технологий, позволивших крайне эффективно влиять на массовое поведение людей. На фоне вечной беды и проблемы капитализма — нехватки спроса — информационные технологии позволили эффективно расширять старые рынки и создавать новые при помощи глубокого и в значительной степени произвольного изменения сознания масс. Это оказалось неизмеримо дешевле и проще (а значит, и эффективнее) традиционного пути изменения реальности, в том числе созданием новых благ.
Таким образом, «великим разворотом» были заложены основы информационной эпохи 1991–2019 годов. Острием и одновременно квинтэссенцией этих поистине всеобъемлющих изменений стал именно проект создания глобальной системы офшорных банков, предпринятый в целях сохранения влияния умершей к тому времени Британской империи. Как часто бывает в истории, этот провальный с точки зрения тактических целей проект стал катализатором глубокого преобразования мира в стратегическом плане.